5. Хорватские усташи

После распада Австро-Венгерской монархии Хорватия была ос­вобождена от иностранного господства, но против воли большин­ства населения включена в образованное в 1918 году Королевство сербов, хорватов и словенцев. Впрочем, хорваты, исповедовав­шие, как и словенцы, католическую религию, были не единствен­ной нацией, ощущавшей притеснения со стороны православных сер­бов. Сербы составляли почти половину этого двенадцатимиллион­ного объединенного государства, раздираемого национальными и религиозными противоречиями. 1,3 миллиона мусульман в Боснии, Герцеговине, Черногории и Македонии тоже не ощущали своей принадлежности к «югославскому» народу. Национальные мень­шинства в собственном смысле — 500 000 немцев, 470 000 венгров, 440 000 албанцев, 230 000 румын — были еще менее склонны считать Югославию «своим» государством [20]. Однако югославское правительство с помощью договоров о границах сумело в значи­тельной мере устранить территориальные требования венгерского и румынского меньшинств. Немцы, вплоть до оккупации страны немецким вермахтом, вели себя большей частью лояльно.

Главная проблема состояла в том, чтобы примирить словенцев, и прежде всего хорватов, с объединенным государством, которое многие рассматривали как «Великую Сербию» и по этой причине с ним боролись. Одной из основных причин было то, что сербские партии, получившие боль­шинство на выборах 28 ноября 1920 года, приняли годом позже конституцию, устанавливавшую по французскому образцу крайне централизованную систему правления, без всякой автономии для отдельных национальностей и без признания каких-либо религиоз­ных особенностей. За исключением коммунистической партии, получившей в 1920 году 58 мест в парламенте и ставшей третьей партией страны, но затем запрещенной, все другие партии выра­жали не социальные интересы и не общие вопросы мировоззрения, а только национальные и религиозные различия. Поэтому в Коро­левстве сербов, хорватов и словенцев по существу не было никакой политической силы, способной и готовой противостоять сепарати­стским тенденциям.

Хотя парламентская система Югославии, устраненная в 1929 году сменившей ее диктатурой короля Александра, потерпела пол­ную неудачу в национальном вопросе, она добилась некоторых успехов в решении серьезных экономических и социальных про­блем. Сюда относилось развитие промышленности, стимулируемое государственной помощью и инвестициями иностранного капита­ла, что, впрочем, не могло сгладить различия между значительным индустриальным развитием Словении и преимущественно аграрным хозяйством южных регионов Югославии. Ограниченные результа­ты принесла и аграрная реформа, введенная после длительных приготовлений 20 мая 1922 года. Эта реформа предусматривала отчуждение, с вознаграждением собственников, всех земельных владений сверх определенной величины, от 100 до 500 гектаров в зависимости от местных условий. Всего было отчуждено 2,5 мил­лиона гектаров, которые были разделены на участки около 5 гекта­ров каждый, розданные крестьянам и новым поселенцам. Но даже в 1928 году, когда земельная реформа была в основном завершена, около трети крестьянских хозяйств все еще не имели и 2 гектаров земли, а другая треть дворов имела не больше 5 гектаров. Эти мел­кие и карликовые хозяйства не в состоянии были обеспечить устойчивое повышение продуктивности сельского хозяйства. Более эффективны в экономическом отношении были некоторые коопе­ративы, устроенные на добровольной основе. Но в общем земель­ная реформа не разрешила проблему перенаселения деревень, тем более что развивавшаяся промышленность не требовала большого притока рабочей силы.

Тяжелый кризис парламентской системы Югославии возник после того, как 20 июня 1928 года лидер Хорватской крестьянской партии Степан Радич вместе с тремя другими депутатами своей партии был застрелен в белградском парламенте. Крестьянская партия получила голоса подавляющего большинства хорватов и была второй фракцией в парламенте после «сербских демократов». После того как Радич летом 1923 года безуспешно пытался полу­чить поддержку Англии и Австрии для своего плана независимой Хорватии, в июне 1924 года Хорватская крестьянская партия под его руководством вступила в направляемый коммунистами Кресть­янский Интернационал. После убийства своего вождя эта партия была еще менее склонна отказаться от своих сепаратистских стремлений.

6 января 1929 король Александр совершил государственный переворот и установил в стране военно-монархическую диктатуру. Конституция 1921 была отменена, скупщина распущена. Король поставил во главе правительства генерала П. Живковича. По Закону о защите государства (январь 1929) запрещались все политические партии. В октябре 1929 издан закон о новом наименовании государства — Королевство Югославия. При этом ис­торически возникшее членение страны, обусловленное националь­ными и религиозными особенностями, должны были заменить но­вые административные единицы, так называемые «банаты».

Такая политика сглаживания национальных противоречий на­толкнулась не только на критику загнанных в подполье прежних партий, но более всего на ожесточенное сопротивление новой пар­тии «Усташа», основанной 7 января 1929 года загребским адвока­том Анте Павеличем [21] (название партии буквально означает «повста­нец», «мятежник»). Усташи, вначале называвшиеся «Домобран», провозгласили бескомпромиссную борьбу за независимость Хорватии, прибегая главным образом к насильственно-путчистским методам и к индивидуальному терро­ру. Они получали финансовую и политическую поддержку из Венг­рии и из фашистской Италии. В обеих этих странах усташи имели тренировочные лагери, где их сторонников готовили к насильственным и террористическим действиям.

В совместной декларации с фашистскими организациями Венгрии и Болгарии в апреле 1929 Анте Павелич заявил о необходимости свержения белградского режима, после чего обвинен в государственной измене и приговорен в Югославии к смертной казни [22].

Хотя в августе 1932 года восстание усташей было подавлено армией и полицией, террори­стам этой партии удалось 9 октября 1934 года, после нескольких безуспешных покушений, убить в Марселе короля Александра. Этот акт не привел, как ожидал Павелич, к восстанию в Хорватии, но привел к политическому ослаблению югославской королевской диктатуры, поскольку ввиду несовершеннолетия наследника стра­ной управлял теперь раздираемый противоречиями регентский совет. Все же новому государственному руководству удалось осла­бить политическое влияние усташей. Между тем усташи все более ориентировались в идеологическом и организационном отношении на образец фашистской Италии, не прекращая при этом свою на­сильственную и террористическую борьбу за хорватскую незави­симость. Казалось, эти две тенденции находились в непреодолимом противоречии, поскольку Италия твердо поддерживала свои при­тязания на принадлежащее Хорватии далматское побережье. Про­тив этого резко возражала также Хорватская крестьянская партия. Центральное правительство Югославии использовало эти разногла­сия между националистической Хорватской крестьянской партией и националистической и фашистски ориентированной партией усташей; оно пыталось, не без успеха, побудить Крестьянскую пар­тию отказаться от своего обструкционистского курса, обещая зна­чительную автономию для Хорватии.

После того как 26 сентября 1936 года был издан закон о снятии задолженности с крестьянских хозяйств, удалось преодолеть также последствия мирового экономического кризиса: экономика Юго­славии была на 75% аграрной. В этом важную роль сыграла Герма­ния, как раз во время кризиса закупавшая сельскохозяйственные продукты Югославии, причем по ценам, отчасти превышавшим существующие на мировом рынке. После заключения некоторых торговых договоров в 1935 году доля Германии в югославском им­порте составила уже 16,2%, а в экспорте — 18,7%.[23]

За экономическим сотрудничеством между Германией и Югославией следовало все более тесное политическое сотрудничество, в то вре­мя как Англия и Франция, по-видимому, не могли или не хотели поддержать Югославию, подвергавшуюся все более сильному внешнеполитическому давлению со стороны Италии. Таким обра­зом, экономическая и политическая консолидация Югославии была однозначно связана с ее тесным экономическим и политическим сотрудничеством с «третьим рейхом». Хотя Югославия как член Малой Антанты фактически была в союзе с Францией, в начале Второй мировой войны она осталась нейтральной. В марте 1941 года югославское правительство решило даже вступить в Тройст­венный пакт (Германии, Италии и Японии). Но это решение вызва­ло резкую критику в государственном аппарате и в армии, устро­ившей 27 марта 1941 года военный путч, свергнувший правитель­ство. Это дало повод национал-социалистской Германии вторгнуть­ся в Югославию (6 апреля). Война окончилась полной оккупацией страны, в которой, наряду с Болгарией, участвовала также Италия, аннексировавшая Далматинское побережье Хорватии, давно уже составлявшее предмет ее требований. Поскольку лидер Хорватской крестьянской партии Мачек не согласен был сотрудничать с нем­цами и итальянцами, Анте Павелич, выполняя задание обоих фа­шистских государств, захватил власть во вновь основанной мнимо независимой «Хорватии».

После захвата Югославии фашистскими войсками усташи при поддержке оккупантов создали на территории Хорватии, Боснии и Герцеговины марионеточное «Независимое государство Хорватия» во главе с Павеличем. Усташи установили с помощью своих вооруженных формиро­ваний почти тоталитарный террористический режим, преследо­вавший в Хорватии с жестокой и фанатической последовательно­стью не только евреев и — впрочем, немногих — коммунистов, но главным образом сербское меньшинство, составлявшее в Хорватии два миллиона. Превратившись в единственную правящую партию, усташи рекрутировали своих членов из интеллигенции, буржуазии и в меньшей степени из рабочих. Они получали большую и стойкую поддержку римско-католической церкви, нисколько не препятст­вовавшей массовым убийствам и насильственному массовому кре­щению, в духе средневековых крестовых походов, православных сербов и евреев.

Цель усташей состояла в создании чисто хорватской нацио­нальности, никогда в этой форме не существовавшей. Их лидеры притязали восстановить некое состояние, предшествовавшее гос­подству всех иноземцев — турок, австрийцев и сербов. В своих реакционно-утопических намерениях и в своей ради­кальной, бескомпромиссной воле к уничтожению усташи проявля­ли некоторое сходство с немецким «радикальным фашизмом», но во многих отношениях они от него заметно отличались. Прежде всего, у них в значительной степени отсутствовал антикапитали­стический компонент, а антикоммунистический компонент про­граммы был лишь слабо выражен. Возникновение, социальный состав и функционирование усташей определялись не классовой борьбой, а преимущественно борьбой национальностей. Этим ус­таши существенно отличались от «нормально-фашистских» движений в Италии, Австрии и Венгрии, а их национально-религиозные установки весьма напоминали румынскую «Железную гвардию».

Возникновение и структура хорватского усташского государст­ва опирались, с одной стороны, на поддержку фашистских держав, Германии и Италии, а с другой - на применение неограниченного террора. Конец его был предопределен крахом фашистских дер­жав, и при подавлении усташей также были применены террори­стические средства.