UA-11904844-8

Игорь Холодяков

Грех ненавидь, грешника люби...

Дневник учителя вечерней школы при УИН


Игорь Холодяков - учитель литературы вечерней средней школы в исправительной колонии общего режима ЮН 83/1 при УИН г. Ярославля.

1 сентября

Пошел на проверку разыскивать по отрядам учеников своего класса, не явившихся на первое занятие.

По периметру плаца стояли шеренги в черных бушлатах. День ветреный, серый, с реденьким дождем. Впереди - старшины и активисты, которые выстраивали ряды к приходу начальника отряда. Черные ряды, серое небо, дождь... Стояли молча, нахохлившись в ожидании пересчета. В задних рядах кто-то начинал кашлять, и тотчас сухой лающий кашель перекидывался из отряда в отряд через площадь, а над всем этим гремел из динамика бодрый марш "Не спи, вставай, кудрявая!". Почему-то вспомнилось, что стихи эти написал Б. Корнилов, расстрелянный за антисоветское творчество и связь с какой-то, кажется, гондурасской - не все ли равно? - разведкой, а кудрявой, его беременной жене, в этот момент на допросе в живот пинали, чтобы фашистское отродье не плодила...

Подошел начальник отряда, ласково сказал: "Ну, что, господа заключенные, строиться будем или мать вашу вспоминать нужно?"

И здесь я буду работать.

15 сентября

Да, я здесь буду работать. Когда мои коллеги, знакомые и друзья начинают слишком докучать ехидными расспросами о том, где же я теперь добываю хлеб насущный, я с достоинством отвечаю: "Я тружусь в специализированной школе для особенно одаренных юношей с девиантным поведением". Уточнять, что это школа в исправительной колонии, я не успеваю - все понимающе кивают (сегодня этих специализированных школ появилось...). А я утешаю себя несколько циничной мыслью: "Если государство тебя не способно прокормить, кормись воровством - пусть чужим". Восемь лет проработав доцентом кафедры гуманитарных дисциплин, я преподаю литературу и русский язык в ИТУ (исправительно-трудовом учреждении общего режима). Забавно, но мое прошлое место работы весьма импонирует и моему директору: "У меня литератор доцентом был, статьи пишет, книгу издал", и моим нынешним ученикам: "У нас учитель - доцент, не фуфло какое, крутой кент, в натуре".

А вот встреча с учениками восторга не вызвала. Полная безграмотность, заявление директору в две строки пишут с десятком ошибок, с трудом дочитывают до конца страницу, но то, что прочитали в ее начале, уже не помнят. Рассказ о событии в своей жизни предельно прост:

- Ну, мы погнали на плешку, там два чужих пассажира, мы к ним - а они... ну, улет... во, ржачка... ну, жара! Ты, круто!

Причем собеседник явно все понимает и одобрительно матерится. Впрочем, это уже мое восприятие - матерится, он не ругается, он так общается, и когда учительница биологии, дама изящная в своих чувствах, делает в коридоре школы замечание: "Зачем же вы ругаетесь, Сергей?!", тот искренне удивляется: "Да я же не ругаюсь, я ему объясняю!"

В свободное время - а его море, в зоне работают не более 30% заключенных, нет заказов! - сидят, курят, рассказывают случаи из жизни. Читают единицы, их не осуждают - каждый сходит с ума по-своему, - но и не одобряют. К чтению нет привычки, нет потребности в книге, которая создается только в семье, а семей (настоящих!) у большинства просто не было. Среди моих учеников очень много интернатских, эти вообще ничего не умеют, так как жили пусть бедно, скудно, но на всем готовом. Один, смеясь, вспоминал, как после интерната попал в общежитие, сунул в кружку пачку чая, залил кипятком и ждал, когда заварится... Посмеялись, а потом кто-то грустно сказал: "Да, общежитие... где оно теперь? Куда пойду на воле?" Без прописки не берут на работу, без работы не прописывают - этот вечный круг еще существует для моих учеников, а многие из них никому не нужны: ни родне - одни хлопоты с этим зэком, ни государству - оно и заслуженных тружеников бросило, отняв последние крохи накоплений, пенсий и льгот, а уж эти уголовники... Раньше хоть участковый хлопотал, на работу устраивал, а теперь вернется освободившийся десятиклассник мой, потолкается на бирже, походит по фирмам, плюнет... и придет через полгода уже в одиннадцатый класс - ко мне же. Один из моих учеников как-то признался: "Я на простынях-то только на зоне сплю, а там..." - машет рукой. Этих людей покинули все.